С точки зрения XIX столетия в XVIII веке музыкально-театрального произведения как такового не существовало (за исключением опер Глюка и Моцарта). Были бесконечные переделки, нескончаемые варианты. Не было ничего в материале музыкального произведения, что не было бы достойно малых и больших изменений.
Не было и таких пьес, которые нельзя было бы основательно обработать: И. С. Бах обрабатывал для клавира и органа оркестровые произведения Вивальди, Моцарт переинструментовывал оперы и оратории Генделя и (между прочим, для духовых инструментов) свою оперу Похищение из сераля. Оперное произведение, как и любое другое, не есть нечто раз навсегда завершенное, но — вариант некоей общей идеи, которую не только можно, но и должно варьировать. Иначе она мертва!
В этом с особой силой проявляется рожденный эстетикой барокко принцип единства в многообразии, осуществлявшийся буквально на всех уровнях творческого процесса, в методологии и психологии творчества, на всех уровнях музыкальной структуры и, в сущности, далеко за пределами стиля барокко. Типичнейшим случаем его крупномасштабного проявления можно считать многократное использование композиторами одного и того же сюжета и даже либретто. Известны, например, более ста опер различных авторов на либретто Артаксеркс Метастазио. Известно и то, что Хассе написал на отдельные либретто Метастазио по две оперы. Ценилась не записанная музыкальная мысль, а звучащая. Такое понимание и восприятие музыки еще дышало традицией изустности, непосредственности, импровизационное, сиюминутности творческого процесса, неразрывно связанного с исполнительством (композитор — он же исполнитель в XVIII столетии), что в корне отлично от стремления увековечить музыкальную мысль, которое стало формироваться во второй половине XVIII века.
Иначе говоря, художественная идея и средства ее воплощения (либретто, жанровая схема, деление оперы на три или более актов, форма da capo, двучлен речитатив — ария, тематизм, семантика интонационных, ритмических, фактурных, тембровых формул) имеют право на вариантность. Именно метод вариантности лежит в основе многообразных и переменных форм общего движения, обобщенной внеиндивидуальной интонации. Этот метод действует как важный эстетический фактор.
И это понятно. Художественное мышление барокко и классицизма, с высокой степенью его рационалистичности, упорядоченности, с его особым интересом к античным идеалам прекрасного, придает особое значение наиболее устойчивым ценностям художественного творчества — морально-этическим, нравственным, выступающим как вечная тема в обобщающей форме аллегории: будь то риторическая фигура, теория аффектов, пролог к опере или всеобщие идеалы Природы, Правды, Простоты. Непосредственно вытекающий отсюда метод типизации средств обеспечил условия возникновения пародии.